Shinryochuu ~ In the Room: Мне нужен доктор

[ladyxenax]

Название: Мне нужен доктор
Автор: ladyxenax
Размер: мини, кол.-во слов: ~2000
Канон: Shinryochuu ~ In the Room
Пейринг/Персонажи: Тенма Рё (Инагаки Горо) / Аикава Сакуя (Санада Юма)
Категория: слэш
Жанр: ангст, PWP, POV от первого лица
Рейтинг: R
Краткое содержание: Ему просто нравится трахать меня и мои мозги. Знаете, это взаимно.
Предупреждения: легкая асфиксия, mindfuck, OOC, ненормативная лексика

визуал

+++

***

Ненавижу, когда он отвечает вопросом на вопрос. Ненавижу, когда повторяет за мной последнюю фразу и спрашивает, что я думаю об этом, как я к этому отношусь и почему вообще я сказал то или это, и что каждое сказанное в этом кабинете слово имеет большое значение. Потому, что это часть большой картины.

Ненавижу его спокойный уверенный взгляд, который как будто пронзает меня насквозь. Но это он думает так. Или делает вид, чтобы я был спокоен и считал себя умнее, проницательнее и хитрее.

Ненавижу его маску вежливого интереса и искреннего желания помочь.

Ненавижу, когда он вот так сидит в своем кресле, закинув ногу на ногу, и смотрит на меня очень внимательно. Как на подопытную свинку. Наблюдать за людьми очень интересно, я знаю.

Ненавижу то, что он скрывает личные мотивы и строит из себя непогрешимого праведника, ратующего за судьбу ближнего своего. Наверняка, он бы сейчас меня спросил: «Сакуя-кун, тебя интересует христианство? Почему? Почему именно сейчас?»

Ненавижу его дурацкий фиолетовый свитер. Точно жена купила. Ненавижу его мешковатые серые кофты, в которых наверняка очень уютно и тепло, но они портят его, скрывая фигуру. Он ведь стройный. Худой даже, но это как посмотреть. Ему тридцать девять, но на свой возраст не выглядит, поэтому стариком его я не считаю. У него длинные ноги, красивые ухоженные руки и лицо человека, ни разу не занимавшегося тяжелым физическим трудом. Он похож на комнатное растение, которое нельзя выставлять на солнце и обязательно нужно регулярно поливать. Интересно, он когда-нибудь выходит из своего кабинета? Погулять, подышать свежим воздухом?

Ненавижу его за то, что постоянно о нём думаю.

Ненавижу его за то, что думать обо мне — это его работа.

Ненавижу его за то, что он нужен мне больше, чем я ему.

Ненавижу его за то, что он мужчина. За то, что старше меня на двадцать один год. За то, что женат и что у него двое детей. За то, что он мой психоаналитик. За то, что из-за него я чувствую себя больным, уродливым извращенцем.

Ненавижу его за то, что он сделал из меня педика. Пациент влюбился в доктора. И соблазнил его. Кажется, это называется «перенос». Я попался на крючок, как изголодавшаяся рыбешка.

Ненавижу за то, что не могу отказаться от него. Не могу заставить себя прекратить, не могу остановиться. Не могу порвать с ним. Не могу ни с кем другим. Поверьте, я пробовал. И даже совсем не для того, чтобы ему насолить. Мне она нравилась, правда. Очень.

Почему он согласился? Почему поддался? Почему переступил через свои чёртовы принципы и профессиональную этику? Он думал, что так меня можно вылечить? Ерунда. Ему просто нравится. Ему просто нравится трахать меня и мои мозги. Знаете, это взаимно.


***

— Доктор, а вы что думаете? — я откинулся на спинку дивана, закинув ногу на ногу, намеренно копируя позу Тенмы. — У ненависти обязательно должна быть причина? Человек не может ненавидеть кого-то просто так только потому, что его раздражает чье-то существование? Вы когда-нибудь ненавидели?

Он слегка улыбнулся, а я подумал: кто бы что ни говорил, но у Тенмы очень живое и интересное лицо. Минами вот постоянно твердит, что он похож на дохлую рыбу. Женщины этого не понимают, битву интеллектов. Тупые курицы.

— Эта ненависть, она беспокоит тебя? Ты думаешь, что не должен испытывать её по отношению к человеку, который тебе дорог?

Тенма выглядел встревоженным. Снова проблемы с женой? Немудрено. Они всё-таки собрались разводиться? Едва заметные мешки под глазами выдавали усталость или бессонную ночь, или мрачные раздумья, или… Я мог назвать ещё пару десятков причин, но мне просто нравилось за ним наблюдать, даже не вслушиваясь в то, что он говорит.

— Я не знаю, как я должен вести себя с человеком, к которому испытываю ненависть. Нет, доктор, это не моя сестра, сразу говорю. С ней все хорошо, — я даже не лукавил. У нас с ней действительно было всё хорошо, мне нравилось с ней заниматься, нравилось, как она смотрела на меня восторженными глазами, хлопала в ладошки и торжественно говорила, что её брат самый-самый умный. Меня это забавляло.

— Я рад. А как дела у вас с Минами? Она под каким-то нелепым предлогом отменила последние две консультации. Я беспокоюсь за неё, — Тенма отвел взгляд, как будто ему было неприятно упоминать имя соперницы. Соперницы ли?

— Она говорит, что ей надоела терапия. А вы напыщенный дурак. Сама-то кто?! — я нарочито громко фыркнул и отвернулся. Специально. Думал о том, что в это время его жены обычно не бывает дома.

— Вот как, — в голосе Тенмы было только профессиональное недовольство. Глупо, глупо думать о том, что эта курица ему нравится. Он ею интересовался исключительно из врачебного долга и желания почувствовать себя джентльменом.

— Я… думаю, что люблю её, правда. Может, мне стоит на ней жениться? — я перевёл взгляд на часы и лениво ползущую стрелку. До конца приёма оставалось ещё сорок минут. Интересно, это модно у психоаналитиков — иметь в кабинете громадные древние механические часы? Или это инструмент для лечения, наподобие «миниатюрного сада»? Или просто у Тенмы хобби такое?

— Жениться? Уверен, что тебе это необходимо? Или… — выражение лица Тенмы оставалось вежливо-бесстрастным, но по голосу я понял, что он раздражён. Ревнует?

— Я пока не совсем уверен, доктор. А когда вы сделали предложение своей жене? Как вы поняли, что хотите быть именно с ней? — я задавал вопрос, заранее зная ответ. Конечно, технически Канаэ-сан не была его пациенткой, но…

— Показалось, что она мне подходит. С ней было комфортно, — его взгляд немного смягчился. — Мне…

— Вам льстило, что она считает вас очень умным и восхищается вами? — радостно воскликнул я, притворившись, что мне доставляет удовольствие расспрашивать Тенму о его личной жизни. — Тогда вы могли бы жениться на любой из ваших официальных пациенток. Хоть на Минами. Правда, в её случае пришлось бы повременить, пока ей не исполнится восемнадцать. А впрочем, зачем?

Спокойный взгляд снова потемнел. Я ждал — нет, хотел, — чтобы Тенма сорвался. Хотел, чтобы он меня ударил.

— Сакуя-кун, ты забываешься, — вот оно, я услышал наконец этот тихий, пугающий тон. Голос, в котором вроде бы и не было слышно эмоций, но в нем хорошо пряталась злость. — Мы же решили, что не будем касаться этой темы здесь, у меня в кабинете.

— Вы — лицемер, — хмыкнул я, поднявшись с дивана. Пора было размять ноги. Благо, ходить по комнате пациентам не воспрещалось. — Хотя вы сейчас скажете: «Называй меня как угодно, лишь бы тебя это устраивало». Ненавижу это у взрослых. Маски и двойные стандарты. Да, Рё?

Меня вдруг окатило волной эйфории, и сильно-сильно забилось сердце. Я обратился к нему по имени. В кабинете. Находясь на приёме.

Обратился к нему так, как звал его во время наших тайных свиданий — далеко, очень далеко отсюда, на другом конце города, будто на другом краю мира — в том безликом отеле. В простом, но чистом и по-своему уютном номере с большой круглой ванной.

Обратился к нему так, как кричал его имя в подушку, когда он меня трахал, умело, как и полагается опытному человеку.

— Мы стоим друг друга. Да, Сакуя?

Он не злился. Смотрел на меня с вежливым интересом исследователя. Как на любопытное насекомое.

— Я ненавижу вас, доктор.

— Я знаю.


***

Наша первая встреча вне кабинета была похожа на сцену из слезливой мелодрамы.

Я шёл по улице под проливным дождём, без зонта. Шёл, думая о парне, из-за меня покончившем с собой. Удивлялся тому, что ничего не чувствовал. Шёл минут двадцать, а потом услышал, как кто-то меня окликнул. За перекрёстком стояло такси с распахнутой дверью, оттуда выглянул доктор и жестом пригласил сесть в машину.

Изрядно тогда я испачкал заднее сидение. И пальто Тенмы тоже. Сидел, дрожа от холода, а он растерянно смотрел, вытирая мне лицо платком, что не слишком помогало, но мне почему-то было очень приятно.

Я не хотел возвращаться домой, позвонил родителям и сказал, что заночую у друга, с которым часто готовился к экзаменам. Попросил доктора снять мне номер в гостинице. Приличной, разумеется. Я хотел выспаться, уйти от расспросов взрослых и пытливого молчания сестры. Разумная причина. Я пообещал Тенме, что приду на следующий день на занятия без опоздания.

Наверно, у него были свои мотивы остаться со мной в ту ночь. Я знал, что его бросила жена, уехав с любовником на неделю во Флоренцию, но не знал, что она вернулась, а он её не простил.

Наверно, у меня тоже были свои мотивы.

Знаете, подростки ведь всегда хвастаются перед друзьями, рассказывая, как они потеряли девственность, как у них всё было в первый раз «круто» и «зашибись». Только обычно у большинства этот первый раз ограничивается быстрым перипихоном с прыщавой страшилкой (потому, что никто другой им не даёт), либо с не менее страшненькой проституткой (на которую только хватило денег).

У меня же всё действительно произошло… хуже, чем надеялся, но лучше, чем ожидал. После приятной согревающей ванны, на удобной кровати... трахнулся, правда, не с большегрудой красоткой, а со своим психоаналитиком. Его руки были мягкими, кожа гладкой, и пахло от него хорошо, как от женщины. Только рассказать об этом я, разумеется, никому не мог. Да и некому было.

Он был моим первым. Я надеялся, что он станет и последним, потому что решил, что такая любовь — не для меня.


***

— Сакуя, я так больше не могу, — Тенма обнимал меня сзади, мы стояли где-то между кроватью и приоткрытой дверью в ванную. В комнате воздух был влажным, и пахло травяным шампунем.

— Я знаю, — уклончиво ответил я, накрыл его руки своими и прижал их к животу. Они были очень горячими, а я, наоборот, замёрз, потому что стоял в одних трусах. Смешно сказать, но я до сих пор стеснялся при нём раздеваться. Учитывая всё то, что мы проделывали в постели...

Он поцеловал меня чуть ниже уха, я откинул голову назад. Я всегда хотел, чтобы Тенма впился зубами мне в плечо и в шею, оставил хоть какую-нибудь метку, но он всегда был осторожен.

— Я болен, Сакуя, — он зарылся лицом в мои волосы, высвободил руки и левой слегка сжал мне горло.

Я замер, не дыша, хотя дыханию ничто не препятствовало. От стояка мне хотелось сложиться пополам, но я не мог пошевелиться: так крепко Тенма меня держал. Закрыв глаза, я почувствовал, как рука на горле сжалась сильнее, а другая сквозь ткань обхватила член.

Мне хотелось обратиться к нему по имени и простонать ему в рот, сходя с ума от того, как медленно и уверенно он мне дрочил. Или от того, что в данный момент я не мог дышать.

За мгновение до того, как я был готов одновременно задохнуться и кончить, Тенма отпустил меня и толкнул на кровать. Я не мог пошевелиться, голова казалась пустой и гулкой, внутри будто гулял ветер. Но потом я забрался под покрывало и стянул с себя трусы. Тенма лёг рядом.

— Сакуя, только скажи, я остановлюсь. Уйду, — прошептал он, покрывая моё лицо поцелуями. Я вцепился ему в волосы и с потаённой злобной радостью их растрепал. — Я тебя изуродовал. Внутри.

— Не городите чепухи, доктор, а ещё взрослый человек, называется, — выдохнул я и ответил на поцелуй. Похоже, что прикусив ему губу. Во рту появился солёный привкус крови. — Говорите лучше во время сеанса, а сейчас молчите и делайте, что должны.

— Нахал, — усмехнулся он.

Разумеется, я всегда был снизу. Мне это нравилось, даже это мерзкое (поначалу) ощущение вязкой массы, и рука Тенмы на моём члене, и то, как он ложился на меня, входил быстро, практически не причиняя дискомфорта. Или это я слишком сосредотачивался на приближающемся оргазме, но никак точно не мог угадать этот миг, каждый раз застающий меня врасплох. Это и бесило, и доставляло невероятное облегчение.

Только я даже и не подозревал, о чём в эти моменты думал Тенма. Ни о чём, наверно. Он никогда не кончал в меня. Только на живот или на спину, а я не спрашивал почему. Я и так был более чем доволен.

Меня не мучило чувство вины. Я ведь спал с женатым мужчиной, отцом, уважаемым доктором. Одно моё слово могло разрушить его репутацию. Я держал его жизнь в руках, и Тенма знал об этом, но ни разу не попытался что-то сделать. Может, он по-своему меня любил, называя это чувство «болезнью».

После секса мы какое-то время лежали рядом, Тенма гладил мои волосы и курил (он никогда не курил при пациентах). Мы не разговаривали.

Я всегда засыпал первым, думая о том, что нам обоим нужен доктор. Тот, кто вправил бы нам мозги и внушил: то, чем мы занимаемся, — это аморально, стыдно и противозаконно. Лицемерная тётка средних лет, в очках, настоящий «синий чулок». Я знал, что Тенма ходил к одной такой вместе с женой.

Но меня — как бы я ни злился время от времени на своего доктора — всё устраивало.

@темы: фик, In the Room